Название: Часы
Автор: Эль_live
Дисклэймер: персонажи не мои, мир не мой
Жанр: неопределим
Фэндом: Тетрадь Смерти
Статус: продолжение цикла «Зеркало Мэлло»
Рейтинг: G
Персонажи: Мэлло, Мэтт, Такада, Роджер
От автора: Простите, пожалуйста, за такой разрыв между частями! Текст был ещё зимой. Сначала я его дописывал, потом правил, потом было лень, потом случилось страшное, а следом за ним небольшой личный траббл, чуть не отправивший меня в мир иной, вобщем – был занят. Персонажи уже сказали, что они обо мне думают.
И я позволил себе неканонически обставить кабинет Роджера. Утешаюсь мыслью, что в оригинале его обстановку попросту не дорисовали.)
Дорожку к крыльцу особняка присыпало свежим снегом. В густых сумерках снег казался синим, как разведённые чернила. Такада, шедшая позади Мэлло и Мэтта, не могла оторвать от этого глаз: за людьми на нетронутом, чистом и мягком покрове тянулись чёткие цепочки следов. Дома снег если и не таял сразу, то моментально превращался в сырую грязноватую кашу, от которой вскорости не оставалось и следа. Настоящий снег представлялся Такаде в виде сверкающих горных вершин, чего-то огромного и холодного, а этот больше походил на новую скатерть или пуховое одеяло.
Всё вокруг было родным. Прежним. Деревья в саду вокруг особняка, дым над крышей (неужели на кухне? справа? слева! значит, камин в большой гостиной или в кабинете у Роджера), кованые кресты ограды (сколько штанов и курток после секретных вылазок оставалось без клочка-другого!), у перил на крыльце ближе к входу не хватает одного столбика (легенда приюта: говорили, это сам Эль в детстве экспериментировал тут с противовесами). Изменились только они сами. Они выросли, и теперь вести себя нужно было соответственно: идти с достоинством, не орать, а степенно вести беседу, не вспыхивать чуть что, как сухая лучина, а держать своё настроение и мысли в тайне от окружающих… Хватило на две трети заснеженной дорожки: Мэтт понял, что сейчас будет, ещё когда Мэлло вдруг замедлил шаг и резко втянул воздух сквозь зубы. И ничуть не удивился, когда самый ценный консультант подпольных «королей» и без пяти минут величайший детектив мира с воплем «Роджер!!» сломя голову кинулся вперёд, чтобы первым обнять старого учителя. Мэтт оглянулся на Такаду – она улыбалась, глядя куда-то вниз, под ноги – издал боевой клич и помчался следом за Мэлло вверх по ступенькам.
Они выпустили Роджера лишь к тому времени, когда на крыльцо поднялась Такада. Она всерьёз опасалась, не задушат ли они на радостях старика, который, к изумлению девушки, даже не пытался приструнить бывших воспитанников: он едва не потерял трость, заглядывал в лицо то одному, то другому и тихо смеялся.
— Хоть бы предупредили, когда точно приедете, мы бы вам… Ах ну да, действительно, каким образом, у вас же конспирация… Какая красавица – здравствуйте, леди!
— Роджер, знакомься, это Такада Киёми! – сообщил Мэтт и так просиял, что Роджер всё понял и до поры решил воздержаться от дальнейших расспросов. Такада поклонилась – именно таким она себе и представляла наставника Мэтта и Мэлло, разве что в её воображении он выглядел более суровым и строгим.
В любом случае человек, вырастивший этих двоих, не мог быть плохим.
— Будете ужинать? А барышня? Тогда пойдёмте пить чай. Сейчас все спят, ну или делают вид, что спят, неважно. Вот так подарок к Рождеству, таких ещё не было. Идите ко мне в кабинет, сейчас чай принесу… идите, кому говорю, справлюсь!
Роджер повернул выключатель (внизу, под лестницей, зажёгся неяркий свет) и свернул к лестнице на кухню. Такада, Мэлло и Мэтт прошли через холл, тёмный, пустой и таинственный; проходя мимо дверей большой гостиной, Мэлло не удержался и толкнул створки. Из проёма потянуло хвоей, и он успел заметить мерцание в дальнем углу – стеклянный блеск ёлочных шариков, позолота, фольга… Он оглянулся на Мэтта, а тот как раз вытягивал шею для лучшего обзора, и выражение лица у него было такое, что Мэлло сразу перестал стесняться нахлынувшей ностальгии.
В кабинете Роджера тоже ничего не изменилось. Потрескивают дрова в камине, ковёр у стола вытерт нерадивыми гениями – помним-помним, сами, бывало, молча ковыряли его носком, пойманные за курением или подпиливанием ножек Ниаровой кровати. Блики пламени пляшут в стёклах фоторамок. Это, наверное, Роджерова университетская группа, а вот и он – ха, нос и уши точно такие, как сейчас, а сам вдвое меньше! –, а это Роджер и Квиллш Вамми – тот самый, что основал этот приют, а потом до самой смерти неотлучно находился при Эле, ещё портрет смеющейся женщины – красивая! кто она, где она? – Роджер вроде всегда жил один, выпуски Дома Вамми разных лет. А на столе только одна фотография: опять Квиллш Вамми, Роджер и лохматый сутулый подросток. Надо же, ведь этот снимок всегда здесь стоял, а мы и не знали…
Вошёл Роджер с чайными чашками на подносе. Разобрали чашки и печенье из вазочки, поднос утвердили на столе, а сами расселись кто где: Мэтт и Такада – в мягких креслах, Роджер – в качалке у камина, а Мэлло с ногами устроился на «офисном» диване у стены. Ему хотелось посмотреть, сохранилась ли в кожаной шкуре дивана прореха в форме буквы М (этот памятный знак Мэлло оставил, когда ожидал взбучки за попытку накормить Ниара в столовой галлюциногенами собственного изготовления).
— Роджер, сколько сейчас в Доме человек?
— Прямо сейчас? Двадцать семь детей, да я, да мистер и миссис Кессингтон – остальную прислугу я на Рождество отпустил по домам, да вас трое. Тридцать три человека и Марцелла.
— Это ещё кто?
— Когда я её покупал три года назад, утверждали, что лошадь, а сама она, по всей видимости, считает себя кошкой или собакой. Вот посмотрите завтра, только что на колени не лезет. Сэм Кессингтон едва справляется, а юные дарования на ней гроздьями висят.
— Лошадь?! Здорово!
— Да уж. Тоже к Рождеству покупал. Каждый год морока – что такое подарить, чтобы всем понравилось.
— Ха! Мы, пока оформляли машину в прокате, Мэлло отправили за подарками, не ехать же с пустыми руками. С той же формулировкой – чтоб всем понравилось. Угадай, что он купил?
— Надеюсь, не сигареты? – Роджер хорошо помнил посылку, присланную для Мэтта лучшим другом.
— Не понял!!! Хочешь сказать, на свете много людей, которые не любят шоколад?!
— Ну да, а сам ты однажды чуть от аллергии дуба не дал! Полгода на синтетическом заменителе сидел! Роджер, они все едят шоколад?
— Как будто бы да, а что за история с дубом и аллергией?
— Потом расскажу. Вот славно, что всем можно. Утром выгрузим.
— Мисс Такада, а как вы попали в общество этих авантюристов?
— Давай мы тебе лучше сначала всё расскажем. Вобщем, ловили мы наперегонки с Ниаром Киру…
Мэлло рассеянно слушал, как Мэтт описывает Роджеру их приключения. Дрова в камине горели ровно и ярко, но, глядя на оранжевые пляшущие язычки, Мэлло вспоминал другое пламя, неистовое, ревущее, и высокий шпиль старой часовни, чёрный на огненном фоне. Погребальный костёр для Мэтта. А если бы всё было не так? Если бы Мэтт угодил в ловушку, а Такада сумела скрыть тот клочок тетрадки?.. Но нет, всё было хорошо. Мэтт вертелся в кресле, размахивая руками, Такада, разумеется, восхищённо внимала (и внимала бы, вздумай он даже читать вслух учебник по матанализу), Роджер блестел очками и то и дело уточнял подробности. Мэлло поудобней устроил голову на диванном подлокотнике, отворачиваясь от огня, и прислушался наконец как следует к вольному изложению последних событий.
А Роджер смотрел на Мэлло и вспоминал страшный вечер, когда кончилось детство обоих преемников. Как на этом лице сменяли друг друга гримасы ужаса, потрясения и гнева, и как оно вдруг окаменело, навсегда застывая маской внезапного взросления, как ожог застывает неровной коркой. То ли так ложились тени от огня, то ли и вправду сейчас вечная хмурая настороженность ушла, и Мэлло выглядел моложе, чем есть. Просто студент, приехавший домой на Рождество; пригрелся и вот-вот уснёт.
— Вот такая история! – бодро подытожил Мэтт. Вот уж кто с удовольствием поменял бы местами день и ночь: «сова» до мозга костей, к тому же ночью никто не мешает играть и курить сколько угодно. – А где мы будем спать? Вряд ли наши комнаты… Ну да, ерунду говорю… Так где?
— Мисс Такаду до завтра устроим в комнате мадам Эдмон, а там уже подберём по вкусу. Что до вас, на втором этаже как раз свободны две комнаты – жаль, не ваши, дальше по коридору. В самом деле, уже поздно. Давайте я вас провожу, мисс… хорошо, Киёми, а вы тогда зовите меня Роджер, как эти двое… очень даже удобно! Мэтт, Мэлло, надеюсь, вы не заблудитесь? Всё необходимое в комнатах есть.
Выйдя из кабинета, Такада и Роджер повернули направо, туда, где находились комнаты постоянно живших в особняке преподавателей, а Мэлло и Мэтт направились вверх по лестнице. Ковёр на ступеньках был, мягко говоря, лысоват, но звук шагов гасил отменно – это было неоднократно проверено на практике. А вот ковёр в коридоре был, к сожалению, так себе – пришлось ступать осторожней, чтобы не разбудить раньше времени кого-нибудь из ребят.
— Ты уже спать собрался? – прошипел Мэтт, царапая ключом вокруг замочной скважины. – Пошли, что-то покажу.
Мэлло дёрнул плечом, сунул ключ в карман и шагнул в комнату Мэтта. Тот, искренне стараясь не уронить что-нибудь в кромешной тьме, нашарил наконец на стене шнурок светильника. Чистое покрывало на кровати (хорошо хоть кровати изначально нормальных размеров, «на вырост», а то вот сейчас смеху-то было бы!), письменный стол и лампа на нём, пустая книжная полка и комод для вещей, жёсткий стул. Интересно, кто жил в этой комнате раньше, подумал Мэлло. Когда я ушёл – чья это была комната? Вроде бы кого-то из взрослых девчонок. Или нет?..
Какая разница.
Кого пытаешься обмануть бестолковыми вопросами? Загоняешь себя в состояние полудрёмы? Чего ради так отчаянно стараешься приглушить это острое, как от пореза, чувство? Ведь на самом деле хочется не спать. Хочется пробежаться по этому коридору со всех ног, скатиться по лестнице, а потом обратно и на чердак, а оттуда вылезти на крышу и бессмысленно орать на всю округу – просто от радости, что живёшь на свете. И чтоб ничего этого не было – ни «семьи», ни Киры, ни богов смерти с тетрадями, ни Ниара этого проклятого, чтоб ему пусто было…
— Как по-твоему, понравится ей?
Мэтт держал на ладони открытую атласную коробочку. Мэлло ухватил двумя пальцами и поднял к свету цепочку с кулоном – крохотным, но довольно увесистым золотым яблочком. Подвеска раскручивалась, сверкая; как она ляжет, интересно? в ямку между ключицами? нет, цепочка слишком длинная, и яблочко опустится гораздо ниже. Будет красиво.
— А то, — Мэлло опустил украшение обратно в футляр. – Все женщины такое любят.
— Ух, слава богу. Надо было тебя взять, когда выбирал, а ты как раз второй день торчал в психушке, ну я и не стал… А то я такие вещи больше в играх видел, а ты разбираешься.
— Я?
— Носишь же! – Мэтт показал глазами на роскошный крест, сияющий поверх жилетки Мэлло. Крест действительно был хорош – с эмалью, камешками и весь в блестящей пыли. По мнению Мэтта, так мог бы выглядеть какой-нибудь могущественный артефакт. – Я ещё думал, не купить ли часы, а потом увидел эту штуку и вот… Брось мне сумку, ага, спасибо… Мы же побудем тут хотя бы месяц, да? Неужели забыл переходник, да ну нафиг… нет, вот он… прикольно дома, да? Как будто не уходил никуда. Представляю, какое будет лицо у Кессингтон, когда она нас увидит, больше проблем от нас было только Роджеру… ну и Ниару…
— Мэтт, у меня для тебя подарок.
— Ух ты. Ну до утра-то подожди, время только первый час.
— А это не от меня.
— А от кого?
— Понятия не имею. От Бога, видимо. Не знаю.
Мэлло запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил… часы. Механические, видавшие виды, с царапинами на стекле, с развалившимся металлическим браслетом. Протянул их Мэтту – тот взял и вопросительно поднял бровь.
— Включи настольную лампу и посмотри внимательно.
Мэтт придвинул себе стул, поднёс часы к лампе и с полминуты вертел их в пальцах.
— Ну понял. Тайник. Хорошо сделано, сразу не догадаешься. Забавно. Не рванёт? Ядовитые иглы не посыплются?
— Открывай.
В круг света выпорхнул белый клочок.
«Такада Киё»…
Мэтт выдвинул панель тайника до отказа. На столешницу высыпалось несколько грифельных крошек – видимо, когда-то они составляли последний слог имени Такады, сейчас еле заметный штрих. Металл не предназначен для карандашных записей.
— Попросил выдать мне одежду и все вещи, бывшие с собой у Ягами. Почему сразу этого не сделали?.. Привык думать, а улики рассматривать не привык… Хотел сначала отдать Киёми, потом подумал – лучше не надо. Испугается и вообще. Его, видно, кто-то отвлёк.
Мэтт аккуратно положил раскрытые часы на стол и сцепил руки в замок.
— Никогда не мечтал убить Киру. Это ты хотел его голову. Теперь всё наоборот.
— Там видно будет. Мы же теперь боги смерти, забыл? Все трое, и Киёми тоже. Не видать царствия небесного как своих ушей. С Рождеством.
— И тебя с Рождеством. А ну всё к чёртовой матери! Полезли на крышу!
***
Старый особняк спал, окутанный покоем. Поскрипывали деревянные панели стен, на кухне за посудным шкафом делила колбасную кожуру семья мышей, гулко всхрапнула тётушка Кессингтон. Такада Киёми, не просыпаясь, обняла покрепче подушку. Удивительно, но воспитанники дрыхли все до одного: будь ты хоть сто раз гений, но утра Рождества до совершеннолетия будешь ждать с замиранием сердца. По чердачной лестнице карабкались две хихикающие тени, и одна из них уже держала наготове изогнутый кусочек проволоки. На заднем дворе в гараже, оборудованном под стойло, фыркала во сне Марцелла.
А Роджер лежал в темноте и боролся с отчаянным желанием встать, накинуть поверх пижамы тёплый халат, взять фонарик и пойти проверить – не натворила ли чего замечательная парочка? Ещё каких-нибудь шесть (семь, восемь, девять…) лет назад он не преминул бы так и сделать, а сейчас колебался. Всё-таки ребята выросли и за недолгую жизнь хлебнули столько, сколько выпадает не каждому. Уж поди не станут хулиганить.
Наверху послышался гулкий удар, будто на пол в коридоре упало что-то тяжёлое. Роджер вздохнул и получше подоткнул одеяло. Сам виноват: сколько раз он в сердцах именовал их бандитами и малолетними преступниками?
«Не преемниками Эля же их было ругать», — возражал голос разума. – «И не кандидатами инженерно-технических наук».
«Вот она, сила слова!» – укоризненно шептала совесть.
